Жил-был мальчик. С трех лет он увлеченно рисовал и лепил. Почему-то в основном лошадей. Когда школьником он пришел в художественную студию, то кони и там оставались его любимыми персонажами. Две вещи, однако, постоянно огорчали Володю. Во-первых, то, что самые изящные детали обожаемых им существ — уши, хвостик и копыта — трудно воспроизводятся в традиционных технологиях, таких, как камень или керамика. Во-вторых, то, что таинственная образная выразительность проволочных каркасов бесследно исчезает при лепке под слоем пластилина. Как сохранить в скульптуре грацию прекрасного тела любимого животного, в детстве он так и не придумал.
Он был фанатичным лошадником, занимался верховой ездой и после 8-го класса поехал на Кубань, в город Лабинск, и поступил в сельскохозяйственный техникум на факультет коневодства. Отучился год — и затосковал: оказалось, все, что рассказывали ему преподаватели, он и раньше знал наизусть из книг. Он бросил техникум и вернулся в Киев, в Республиканскую художественную школу. Когда возник вопрос, где продолжать обучение, выбрал московскую Строгановку: там, по его мнению, лучше всего готовили скульпторов. “Не был уверен, что получится, но думал: если целиться, то повыше. Удалось сконцентрироваться, достичь пика формы, и прошел”.
Итак, каркасами он начал заниматься в художественной студии, Строгановка научила его работать с металлом, а в киевском Институте электросварки имени Патона, куда Иванов получил распределение, он познакомился со сваркой. Благодаря стечению этих обстоятельств и родилась его авторская техника. И теперь из трубок, шариков, деталей листового металла возникает ажурный летящий конь. И скиф-наездник целится из лука в невидимого противника. И удивительно легкая квадрига устремляется к Солнцу. “Сварная скульптура — это просто более сложный каркас, здесь много элементов пространственной графики: ведь механика листа одинакова, что бумажного, что металлического. Квадригу, кстати, я сначала склеил из бумаги. Можно сравнивать с кройкой и шитьем: все детали выкраиваются, а вместо ниток — сварка”.
По словам Иванова, как Афродита родилась из морской пены, так его работы являются на свет из расплавленной магмы, из сумасшедших температур сварочной дуги. И эта “кипящая идеология” остается в закодированном виде в скульптуре. Его искусство сродни мастерству рисовальщика-каллиграфа, когда он шлифует силуэт до максимально возможной чистоты и ясности. Как вы скульптуру осветите, так она и зазвучит. Его Жанна д’Арк держит в руке лилию из черного металла: вместо меча в руке — мечта. Звенящая серебром, как многие Володины работы.
Книга странствий
В 1986 году он занимался проектом художественного оформления пансионата в поселке Лазурное Херсонской области. До реализации дело так и не дошло, все осталось только в эскизах, но Володе удалось объехать весь юг Украины. Он мифы с детства читает, а тут оказался в местах, где Геракл стал родоначальником скифов и Ахилл бежал вокруг всего Черного моря за своей невестой, оставив след в виде 40-километровой Тендровской косы (у Володи эта легенда стала темой одной из работ). Здесь, в Лазурном, встречаются благородный античный и варварский скифский импульсы, как две полосы прибоя — со стороны моря и со стороны степи.
Иванов говорит, что до сих пор черпает оттуда сюжеты. “Месяц лазил по археологическим экспедициям. Однажды вот что наблюдал: солнце ослепительное, степь золотая, даже белая, кажется, отражает все, как будто ты сам на солнце находишься. И тут же археологический раскоп глубиной метра три-четыре, такой контраст: черная щель в земле. Как раз копали, пошли золотые находки, мелкие бляшки, которые нашивались на скифскую одежду, меньше копейки, с грифончиками. Солнце настолько интенсивное, что заглядываешь в раскоп, сразу ничего не видно, и вдруг — блеснула золотая точка, другая, третья. 2000 лет назад это золото легло в землю вместе с хозяином, а сейчас оно впервые снова увидело свет. Как скифская стрела, пролетает этот блик сквозь время и попадает прямо в сердце”.
“Володя, нужно, чтобы народ видел ваши работы!” — “Да, но там тоже много хорошего народа”. Там — это, во-первых, Германия. В 1988 году Володя с товарищами-скульпторами Олегом Радзевичем и Владимиром Павловым создали художественную группу “Электро-Гефест”, позаимствовав имя российской сварочной фирмы, существовавшей в XIX веке. Концепция отражена в названии: сочетание мифологических тем и современных технологий. Так вот, техническая база (слесарно-сварочный цех) у них в немецком Саарбрюкене — историческом центре немецкой металлургии. Почтительное отношение к металлу у местных жителей заложено, кажется, генетически. “Приезжаешь туда и работаешь по 12 часов в сутки, больше делать нечего”.
В 1998-м и 1999 годах Володя участвовал во Всемирных конвенциях фэнтези в США, где художники и скульпторы представляют свои произведения на арт-шоу. Американцам Володины работы понравились, а Володе Америка — не очень: “Там все другое, другая система ценностей, впечатления сильнейшие, но позитивных — небольшая часть”. Но случилось знакомство с ирландкой Энн Маккэфри, классиком жанра фэнтези. Она пригласила Володю в гости. “Приехал и увидел, что в этой стране концентрация красоты на квадратный километр невероятная. Настоящее серебро и настоящий изумруд в сравнение не идут с серебром и изумрудом ирландской природы”.
Володя говорит, что, благодаря Маккэфри, понял: надо двигаться по пути знаковости и лаконизма. Простую вещь, оказывается, создать намного сложнее, чем вычурную.
О преображении вселенной
Сидим на кухне, горит свечечка — для уюта и настроения. Разговор вьется, как горный серпантин: не знаешь, что ждет за поворотом. Только что беседовали об умении Борхеса и Кавафиса повернуть хрестоматийный сюжет волшебным образом. И вдруг Володя дарит мне неожиданный взгляд на хрестоматийное здание: “Жить в городе, в котором присутствует восьмое чудо света — дом Городецкого, большое везение. У меня есть рецепты, как на него смотреть: представьте, что это кинопленка, свернутая улиткой. С какой бы стороны вы не подходили к дому, хватаетесь за хвостик этой кинопленки и, обходя его вокруг, смотрите внимательно. Как фильм. Такой интеллектуальной концентрации, как здесь, нигде нет; это спираль, которая в состоянии втянуть в себя вселенную и вернуть ее нам — уже преображенную”.
Трехлетним мальчиком он лепил лошадок из пластилина. Сегодня тех же коней варит из металла. Занимается тем, о чем мечтал в детстве, — и преображает вселенную. Берет проволоку, изгибает ее, добавляет следующую, потом лоскут металла и так step by step (опять степь? Нет, это шаг за шагом по-английски). “В работе никогда нет скуки, а только интрига. Я в компьютерные игры никогда не играл и играть, наверное, не буду: мне достаточно игры с металлическим листом, трубкой, проволокой — простыми, но неисчерпаемыми вещами”.
Ольга Савицкая
