Текст "в реале"

 

 

 

Украинский скульптор Владимир Иванов не появлялся в Украине много лет, преимущественно работая в Германии и Ирландии. За это время он успел создать множество работ и войти в топ-10 украинских скульпторов по версии галереи «Да Винчи». О том, как можно заработать на изобразительном искусстве в Украине и за рубежом с помощью фантазии, карандаша, напильника и сварки он рассказал «Карьере.24»

Владимир Иванов:

Я вообще довольно активен в интернете.

90% персональных сайтов об изобразительном искусстве – это скорее висящие в сети открытки, а по сути мемориальные доски а-ля «Здесь жыл скульптор Иванов». На этих сайтах ничего не происходит. А иногда и годами автор никак не участвует в наполнении своего родного сайта. Поэтому такие веб-странички совершенно не адекватны творческому процессу. Жизнь у меня очень бурная. Активность – разносторонняя. Поэтому для меня очень важно, чтобы мой сайт соответствовал моему характеру и характеру моей деятельности.

Автору нет смысла задумываться о своем месте в истории искусства. Время все расставит на свои места. Скульптура из всех видов искусств наиболее напряженно взаимодействует со временем. Нельзя сказать, что сейчас тема изобразительного искусства заполонила масс-медиа, телеэкраны или интернет. Например, мой персональный сайт вызывает большой интерес посетителей и этим помогает мне в работе. Но тем не менее его нельзя сравнить по посещаемости с порно-сайтом, сайтом братьев Кличко или киевского «Динамо». Это второй мой сайт. В первом мне многое не нравилось, потому я решил его переделать. И нашел для этого хороших партнеров.

Известность – это эволюционный процесс. И приходит она постепенно. Недаром говорят, что художник первую часть своей жизни работает на имя, а потом имя работает на него. Думал, что еще в первой ее половине нахожусь. Но с прошлого года по версии галереи «Да Винчи» вхожу в топ-10 мастеров украинской скульптуры.

Родился я в Киеве. В роду творческой интеллигенции не было. Отец «арсеналец», мать – инженер-озеленитель. Первым впечатлением, заставившим взяться за пластилин, была встреча с жеребенком в селе на Житомирщине. Мне было 4 года. До 16 лет я длительное время не мог решить, стану я коневодом или художником. Потому поехал на Кубань и поступил в сельскохозяйственный техникум. Год проучился, вернулся в Киев и поступил в художественную школу. Именно художественная школа привила отношение к искусству, как к профессии, без оглядки на эмоциональное состояние.

Тот самый жеребенок.

После школы рискнул и поехал в Москву. Поступил в лучший в то время художественный вуз – в «Строгановку». Думаю, что она и сейчас марку держит, но в то время это была недосягаемая цель. А я поступил с первого раза. С педагогами очень повезло. Тем не менее на четвертом году обучения я был уже мысленно в Киеве. В 1982 году защитил диплом на тему «Воспитанники Киево-Могилянской академии». Первую часть дипломной работы отливал в Киеве. Там меня и «сосватали» в Институт электросварки им. Патона. Их интересовало в то время расширение применения сварочных технологий даже на такие сферы, как изобразительное искусство.

Моя работа с металлом могла ограничиться штамповкой сувениров. Этим меня и пригрузили поначалу. Потом полуподпольно, вечерами я оставался в мастерской и вместе со сварщиком мы воплощали новые идеи. Таким образом, в итоге у меня в арсенале появилось три первые сварные изделия. Я написал заявление на имя заместителя Патона и продемонстрировал свои работы. Борис Евгеньевич собрал совещание и сказал, что это направление нужно развивать. Мне выделили оборудование, помещение и сварщика. Потому, что в одиночку такие работы делать сложно.

Дальше рутинная скульптурная биография. Все развивалось в классическом стиле. Работа со сваркой и выставки в Советском Союзе и за границей. Несколько выставок прошло в Ирландии и США. Но больше десяти лет главным плацдармом для моего творчества и выставочной деятельности стала ФРГ. Первая выставка нашей группы «ЭлектроГефестЪ», которая состояла в то время из трех человек, открылась в Мюнхене за день до воссоединения Германии.

В Германии у меня появился первый автомобиль. Получил я его в обмен на стального быка. Дилерская фирма «Пежо-дойчланд» купила у меня скульптуру и продала мне бэушного, но совершенно потрясающего «стального коня». Это «Пежо 505». Хорошая машина. Интересно, кто в украине такую помнит? Потом был «Фольксваген-Пассат». Я в принципе немецкие машины очень люблю.

Профессионала кормит его профессия. При Советском Союзе вопросами «закупок и продаж» занимались соответствующие профессиональные организации и госпредприятия. А вот при новом капитализме все вопросы приходиться решать самому, иногда делегируя их агентам. Это достаточно закономерный и рутинный процесс. И людям искусства это удается с разным успехом.

Был момент, когда мы дома никому и не были нужны. С другой стороны прорыв на Запад тоже был интересен. Привлекал значительно устоявшийся рынок искусства. Сейчас некоторые мои коллеги не без основания считают, что украинский рынок интереснее и перспективнее для российских и украинских художников. Хочется в это верить.Понятно, что средний класс на Западе круче и многочисленнее, чем наш, и там достаточно много покупателей, интересующихся предметом искусства. Но те, кто ставит более высокие коммерческие задачи, вполне могут и имеют основание говорить о том, что дорогое искусство может продаваться в России и, в определенной степени, в Украине.

В Украине народ устал от «попсы», и соскучился по содержательному искусству. Это демонстрируют наши скульптурные салоны, которые проводятся второй год подряд в Украинском доме. Огромное количество народа идет и смотрит экспозиции с большим удовольствием. По посещаемости украинских и западных выставок большого контраста я не вижу. Правда, на Западе достаточно большая часть посетителей выставок современного искусства проходит с целью что-то купить. У нас же процент покупателей пока что ниже.

Каждому скульптору хотя бы раз в жизни задают два стандартных вопроса о его работах. «Сколько это стоит?» и «Сколько времени на это ушло?». Есть такой афоризм: художник работает 24 часа в сутки. Сколько длится работа над какой-то скульптурой, мне сказать трудно. Это не поддается буквальному измерению. Потому, что есть работы, которые я задумал еще 12 лет назад. А если уж так порядок цифр волнует, то начало счета все равно с тремя нулями. А в остальном работа стоит столько, сколько стоит твое имя в данный момент и в данном месте.

Факт, но 90% моих работ находятся за границей: в основном в Западной Европе и частично в Америке. Как-то, в порядке экспе¬римента,я попробовал делать скидку для соотечественников. Однажды в Германии у меня раздался звонок. «Володя, а у меня твою работу забрали», – услышал я. «Как это, забрали?» – спрашиваю. «Приехал партнер из Лондона. Ему понравился твой Единорог, я ему и подарил», – получаю в ответ. Выходит, продаю за полцены работу в Украине для того, чтобы она осталась в Украине, а та в итоге оказывается в Лондоне. Вот после этого я дэмпингом в Украине не занимаюсь.

Четыре выставки в Германии организовать легче и дешевле, чем одну в Украине. В Украине эта проблема пока что остается в силе. Как в организационном смысле, так и в соотношении затрат и доходов. Экономическая составляющая в изобразительном искусстве мало отличается от общего положения дел в нашей стране. Удивительные цены на аренду выставочных залов, удивительная шкала расходов. Например, в «Челси» или «Сохо», всемирно известных галерейных кварталах Нью-Йорка, аренда целой небольшой галереи стоит $500–600. Для сравнения, в одном из центральных украинских выставочных центров один зал размером в 200 квадратных метров, обойдется в больше чем $2000 за неделю. При этом распорядители выставочных залов в один голос заявляют: «А что поделать, у нас такие большие расходы».

Бизнес-подходы традиционно динамичны у американцев. При всем моем скептицизме к американскому стилю жизни, вынужден признать, что они навсегда останутся лидерами в любом бизнесе. А вот в партнерском подходе к делу лучших партнеров, чем немцы трудно себе представить. У них идеально сбалансированы партнерские качества. Есть страны, в которых правила игры двойные: для соотечественников - одни, для иностранцев - другие. Немцы в этом плане наиболее корректны и надежны.

В моей нише я не ощущаю давления конкурентов. Сегодня покупатель и художник находят друг друга без особой толкотни локтями. Пока еще ситуация спокойная, но она быстро «подогревается». Работы, выполненные сваркой, уникальны, и каждую работу прак¬тически невозможно копировать, тиражировать. Иногда вижу попытки подражания коммерчески успешному автору. Но ущерб, который плагиаторы в состоянии нанести «оригиналу», не слишком велик.

 

Ольга Дидух, "Газета 24"